Неточные совпадения
Г-жа Простакова. На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему сказать, столбняк. Ино — гда, выпуча глаза, стоит битый час как вкопанный. Уж чего — то я с ним не делала; чего только он
у меня не вытерпел! Ничем не проймешь. Ежели столбняк и попройдет, то занесет, мой батюшка, такую дичь, что
у Бога просишь опять столбняка.
— Она очень
просила меня поехать к ней, — продолжала Анна, — и я рада повидать старушку и завтра поеду к ней. Однако, слава
Богу, Стива долго остается
у Долли в кабинете, — прибавила Анна, переменяя разговор и вставая, как показалось Кити, чем-то недовольная.
— А вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза приходил ко мне отсрочки
просить и Христом-богом божился, что денег
у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
Давно уже
просил я
у Бога, чтобы если придется кончать жизнь, то чтобы кончить ее на войне за святое и христианское дело.
— Значит, от убытка
бог избавил: на прошлой неделе ужасно
просил меня, чтобы как-нибудь тебе, Порфирий, отрекомендоваться, а вы и без меня снюхались… Где
у тебя табак?
Борис (рыдая). Ну,
Бог с тобой! Только одного и надо
у Бога просить, чтоб она умерла поскорее, чтобы ей не мучиться долго! Прощай! (Кланяется.)
— Лютов был, — сказала она, проснувшись и морщась. —
Просил тебя прийти в больницу. Там Алина с ума сходит. Боже мой, — как
у меня голова болит! И какая все это… дрянь! — вдруг взвизгнула она, топнув ногою. — И еще — ты! Ходишь ночью…
Бог знает где, когда тут… Ты уже не студент…
— Несчастия выйдут — это наверно…
у меня кружится голова. Довольно мне с вами: я решился — и кончено. Только, ради
Бога,
прошу вас — не приводите ко мне вашего брата.
Нас
попросили отдохнуть и выпить чашку чаю в ожидании, пока будет готов обед. Ну, слава
Богу! мы среди живых людей: здесь едят. Японский обед! С какой жадностью читал я, бывало, описание чужих обедов, то есть чужих народов, вникал во все мелочи, говорил, помните, и вам, как бы желал пообедать
у китайцев,
у японцев! И вот и эта мечта моя исполнилась. Я pique-assiette [блюдолиз, прихлебатель — фр.] от Лондона до Едо. Что будет, как подадут, как сядут — все это занимало нас.
— Да, вы можете надеяться… — сухо ответил Ляховский. — Может быть, вы надеялись на кое-что другое, но
богу было угодно поднять меня на ноги… Да! Может быть, кто-нибудь ждал моей смерти, чтобы завладеть моими деньгами, моими имениями… Ну, сознайтесь, Альфонс Богданыч,
у вас ведь не дрогнула бы рука обобрать меня? О, по лицу вижу, что не дрогнула бы… Вы бы стащили с меня саван… Я это чувствую!.. Вы бы пустили по миру и пани Марину и Зосю… О-о!..
Прошу вас, не отпирайтесь: совершенно напрасно… Да!
Всякий раз, когда вступаешь в лес, который тянется на несколько сот километров, невольно испытываешь чувство, похожее на робость. Такой первобытный лес — своего рода стихия, и немудрено, что даже туземцы, эти привычные лесные бродяги, прежде чем переступить границу, отделяющую их от людей и света, молятся
богу и
просят у него защиты от злых духов, населяющих лесные пустыни.
Милости
просим, мои благодетели, завтра вечером
у меня попировать; угощу, чем
бог послал».
— Молиться, дети, нужно так, чтобы обращаться прямо к
богу… Как будто он пред вами. Как вы
просите о чем-нибудь
у меня или
у матери.
— Я хотел сказать… я хотел сказать, — затрепетал князь, — я хотел только изъяснить Аглае Ивановне… иметь такую честь объяснить, что я вовсе не имел намерения… иметь честь
просить ее руки… даже когда-нибудь… Я тут ни в чем не виноват, ей-богу, не виноват, Аглая Ивановна! Я никогда не хотел, и никогда
у меня в уме не было, никогда не захочу, вы сами увидите; будьте уверены! Тут какой-нибудь злой человек меня оклеветал пред вами! Будьте спокойны!
— Нет, тетушка, — промолвила она, — не говорите так; я решилась, я молилась, я
просила совета
у бога; все кончено, кончена моя жизнь с вами.
Я
прошу поцеловать ручку
у батюшки и матушки. Если провидению не угодно, чтоб мы здесь увиделись, в чем, впрочем, я не отчаиваюсь, то будем надеяться, что
бог, по милосердию своему, соединит нас там, где не будет разлуки. Истинно божеская религия та, которая из надежды сделала добродетель. Обнимите всех добрых друзей.
— Ах, уйди, матушка, уйди
бога ради! — нервно вскрикнула Ольга Сергеевна. — Не распускай при мне этой своей философии. Ты очень умна, просвещенна, образованна, и я не могу с тобой говорить. Я глупа, а не ты, но
у меня есть еще другие дети, для которых нужна моя жизнь. Уйди,
прошу тебя.
Остальное все было утомлено, все потеряло всякую бодрость и, говоря языком поэтов: «
просило вечера скорее
у бога».
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится
богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать
у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни
просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Это сторона, так сказать, статистическая, но
у раскола есть еще история, об которой из уст ихних вряд ли что можно будет узнать, — нужны книги; а потому, кузина, умоляю вас, поезжайте во все книжные лавки и везде спрашивайте — нет ли книг об расколе; съездите в Публичную библиотеку и, если там что найдете, велите сейчас мне все переписать, как бы это сочинение велико ни было; если есть что-нибудь в иностранной литературе о нашем расколе,
попросите Исакова выписать, но только,
бога ради, — книг, книг об расколе, иначе я задохнусь без них ».
Видимо, что он всей душой привязался к Вихрову, который, в свою очередь, увидев в нем очень честного, умного и доброго человека, любящего,
бог знает как, русскую литературу и хорошо понимающего ее, признался ему, что
у него написаны были две повести, и
просил только не говорить об этом Кергелю.
И когда я воображал себе это, мне вдруг подумалось: вот я на одно мгновение буду
просить тебя
у бога, а между тем была же ты со мною шесть месяцев и в эти шесть месяцев сколько раз мы поссорились, сколько дней мы не говорили друг с другом!
— Так-с. С крестьянами — на что лучше! Они — настоящие здешние обыватели, коренники-с. Им от земли и уйти некуда. Платежи вот с них… не очень-то, сударь, они надежны! А коли-ежели по христианству — это что и говорить! С
богом, сударь! с богом-с! Впрочем, ежели бы почему-нибудь
у вас не состоялось с крестьянами,
просим иметь в виду-с.
Маленький Михин отвел Ромашова в сторону. — Юрий Алексеич,
у меня к вам просьба, — сказал он. — Очень
прошу вас об одном. Поезжайте, пожалуйста, с моими сестрами, иначе с ними сядет Диц, а мне это чрезвычайно неприятно. Он всегда такие гадости говорит девочкам, что они просто готовы плакать. Право, я враг всякого насилия, но, ей-богу, когда-нибудь дам ему по морде!..
— Слава
богу, батюшка! милости
просим! — отвечал мне осьмидесятилетний Ванюша, подхватывая меня под руки, — давненько, сударь, уж не бывывали
у нас! Как папынька? мамынька? Слава ли
богу здравствуют?
— Так-с; а то мы завсегда готовы…
У нас, ваше благородие, завсегда и ворота, и горницы все без запору… такое уж Иван Демьяныч, дай
бог им много лет здравствовать, заведение завел… А то, коли с обыском, так милости
просим хошь в эту горницу (она указывала на кладовую), хошь куда вздумается… Так милости
просим в наши покои.
— Да-с, я в погребу, наконец, в раздумье впал, что какой
у меня самоничтожный дух и сколько я через него претерпеваю, а ничего не усовершаюсь, и послал я одного послушника к одному учительному старцу спросить: можно ли мне
у бога просить, чтобы другой более соответственный дух получить? А старец наказал мне сказать, что «пусть, говорит, помолится, как должно, и тогда, чего нельзя ожидать, ожидает».
— И я тоже говорю. Только сердитые нынче времена настали, доложу вам! Давно уж
у бога милости
просим — ан все ее нет!
Ах, Николенька, мой друг! — заговорил Дмитрий так ласково, что слезы, казалось, стояли в его блестящих глазах, — я знаю и чувствую, как я дурен, и
бог видит, как я желаю и
прошу его, чтоб он сделал меня лучше; но что ж мне делать, ежели
у меня такой несчастный, отвратительный характер? что же мне делать?
— Анна, дорогая моя, ради
Бога!
У меня
у самой голова кружится, когда ты так делаешь.
Прошу тебя, сядь.
— Ведаю себя чистым пред
богом и пред государем, — ответствовал он спокойно, — предаю душу мою господу Иисусу Христу,
у государя же
прошу единой милости: что останется после меня добра моего, то все пусть разделится на три части: первую часть — на церкви божии и на помин души моей; другую — нищей братии; а третью — верным слугам и холопям моим; а кабальных людей и рабов отпускаю вечно на волю! Вдове же моей прощаю, и вольно ей выйти за кого похочет!
— Вот за попом послать, это — так. Это дельно будет. Молитва — ты знаешь ли, что об молитве-то в Писании сказано? Молитва — недугующих исцеление — вот что сказано! Так ты так и распорядись! Пошлите за батюшкой, помолитесь вместе… и я в это же время помолюсь! Вы там, в образной, помолитесь, а я здесь,
у себя, в кабинете,
у Бога милости
попрошу… Общими силами: вы там, я тут — смотришь, ан молитва-то и дошла!
Вот мы в прошлом сентябре всё морозцев
у Бога просили, чтоб озими
у нас не подопрели, ан
Бог морозцу не дал — ну, и сопрели наши озими.
Весь следующий день Порфирий Влидимирыч не выходил из кабинета и молился,
прося себе
у Бога вразумления.
— Не мое вино-то… И бутылка почата… Это муж
у Аграфены Петровны был именинник, так вино-то и осталось. Все равно так же бы слопали… Я как-то забежала к ней, ну, разговорились, ну, она мне сама и сует бутылку. А я не
просила… Ей-богу, не
просила. Она добрая…
— Чем так-то говорить, помолись-ка лучше
богу:
попроси у него облегчения, продлил бы дни твои! Теплые наши молитвы, по милосердию божию, дойдут до господа…
— Чтò
Бог дал, — отвечал Дутлов посмеиваясь:—считать не надо, батюшка: пчела не любит. Вот, ваше сиятельство, я
просить вашу милость хотел, — продолжал он, указывая на тоненькие колодки, стоящие
у забора, — об Осипе, кормилицином муже; хоть бы вы ему заказали: в своей деревне так дурно делать по соседству, нехорошо.
Безногая жена Перфишки тоже вылезла на двор и, закутавшись в какие-то лохмотья, сидела на своём месте
у входа в подвал. Руки её неподвижно лежали на коленях; она, подняв голову, смотрела чёрными глазами на небо. Губы её были плотно сжаты, уголки их опустились. Илья тоже стал смотреть то в глаза женщины, то в глубину неба, и ему подумалось, что, может быть, Перфишкина жена видит
бога и молча
просит его о чём-то.
пошла
богу помолиться,
у него защиты
попросить… Так отец, с сонных-то глаз, по мачехину наученью, давеча поутру велел городничему изловить ее да на веревке, с солдатом по городу провести для страму; да в чулан дома запрут ее на полгода, а то и на год.
Одного утешения буду
просить я
у Бога, одной награды буду ждать.
Жадов (с умоляющим видом). Нет, нет, Полина, не все еще. Много, много мне нужно еще сказать тебе. Ты многого не знаешь. Кабы можно было мне вдруг передать тебе свою душу, передать то, о чем думал и мечтал я, как бы я был счастлив! Давай поговорим, Полина, поговорим. Ты только, ради
Бога, слушай, одной милости
прошу у тебя.
— Я направлю его к
богу и буду
просить у него смерти, — отвечала княгиня.
Правда, что Петр Иванович Дракин добился своего, но для чего добился он и сам этого объяснить не может. Единственный ясный результат его скитаний по преисподним и райским обителям заключается в том, что он поставил на своем и доказал"молодым людям"(увы! как обрюзгли и постарели с тех пор эти"молодые люди"!), что выражение"
бог подаст!"в применении к нему, по малой мере, опрометчиво. Что он пристроится, ежели на то пошло, пристроится сам своими средствами, и
у них,"молодых людей", не
попросит помощи…
Надежда Федоровна лежала в своей постели, вытянувшись, окутанная с головою в плед; она не двигалась и напоминала, особенно головою, египетскую мумию. Глядя на нее молча, Лаевский мысленно
попросил у нее прощения и подумал, что если небо не пусто и в самом деле там есть
бог, то он сохранит ее; если же
бога нет, то пусть она погибнет, жить ей незачем.
Есть много женщин, которым, как тебе, не посчастливилось
у очага, и они не изнывали духом, они себе
у бога не
просили смерти и не пошли путем лукавым.
— Я
у бога ни того, ни другого не
просила… если мое обращение вам не нравится, то оставьте меня; мы дурно сделали, что узнали друг друга; но всё на свете может поправиться…
Дон Боабдил, слуга я ваш покорный!
Рекомендуюсь вам. Я в
бога верю;
Но, может быть, я ошибаюсь. Если
Один лишь черт вселенной господин,
На том свету
прошу вас мне
у черта
В протекции своей не отказать.
— А теперь, прощайте, господа! — сказал он, вставая, — и да хранит вас
Бог. Если же вы желаете узнать ближе мои воззрения на предстоящие мне обязанности, так же как и на ту роль, которая отведена в этих воззрениях обывателям вверенного мне стана, то
прошу пожаловать завтра, в девять часов утра, в становую квартиру.
У меня будет прием урядников.
— Нашли щедрого! Как же, держи карман!.. Сегодня утром, понадеявшись на ваше ходатайство, я
попросил у него денег. Что же, вы думаете, мне отвечал жидомор? «Я, говорит, твои долги, изволь, заплачу. До двадцати пяти рублей включительно!» Слышите: включительно! Нет, милостивый государь, это на мое сиротство
бог послал. Случай такой вышел.
—
Просит у меня… да вы, пожалуйста, никому не говорите…
просит, дай ему удостоверение в дурном поведении жены. Хочет производить формальное следствие и хлопотать о разводе. Вы, говорит, предводитель, должны знать домашнюю жизнь помещиков! А я…
бог их знает, что
у них там такое!.. Она мне ничего не сделала.